у родителей погости. Заодно, своего Тихушника встреть, а мы с Андреем пока в Рим, на деловую встречу сгоняем.
— И с кем встречаться будем? — Жуя корку Черногорского хлеба с сыром, спросил подошедший к ним Андрей.
— Надо бы, Януса Двуликого навестить, он точно в курсе всех здешних дел должен быть.
— Я не поеду.
— Это еще почему? — Изумленно уставились на Андрея, Кащей и Глафира.
— Делать мне больше нечего, как с задницей общаться, да еще двуликой. Даже звучит противно. Это кем надо было быть, чтобы тебе такое имя свои же боги дали? — Передернул он плечами.
— С какой задницей? — Опешил Кащей. — С чего ты это взял?
— Как с чего? — Посмотрел своими честными глазами на Кащея Андрей. — Ты же сам сказал, что к Анусу собрался. А я в такие игры не играю.
— Не к анусу, — простонал Кащей, — а к Янусу.
— А что, есть разница?
— Нет, ну ты точно дурак. — Посмотрев на Андрея, закатил глаза Кащей. — Янус, один из древнейших богов на земле. Раньше, он символизировал начало и конец, правда сейчас, он немного другую роль играет.
— Чего — чего он символизировал? И чего он там играет?
Глафира тихо захихикала от этих вопросов Андрея, уж очень двусмысленно прозвучала фраза Кащея.
— Давай без этих намеков. — Кащей старался говорить серьезно. — Это не тема для шуток, и упаси тебя боги, ляпнуть что-нибудь этакое, в его присутствии. Потому как, по обману, коварству и подлости, Янусу, в нашем мире, равных нет, иначе он просто бы не выжил в свое время. А еще, он очень злопамятен, и мстителен, а нам сейчас лишние проблемы ни к чему.
— Так, на кой к нему переться, если он правду не говорит? Да еще такой отвратительный характер имеет? — Андрей непонимающе пожал плечами, продолжая в упор смотреть на Кащея.
— Да потому, что он точно знает, где Старец прячется. Прямо конечно не скажет, но обязательно намекнет, где искать нужно. Хотя, наверное, скорее всего, и этого старпера предупредит, что к нему гости пожаловали. Такая у него вредная натура. Но так, мы хоть дело в долгий ящик, откладывать не будем. А то, что это дело опасное, я давно честно всех предупредил.
— Я с вами поеду. — Заявила, перестав хихикать Глафира.
— Э нет милочка. — Замотал головой Кащей. — Ты хотела с родителями повидаться, вот и погости, пока время есть. В конце концов, это просто не прилично с твоей стороны, только приехав, сразу же куда-то умотать. — Он хоть, и пытался сказать это спокойно, и рассудительно, но так, и не смог сдержать зловредных ноток, прозвучавших в его голосе. — Ладно, пожалуй, не стоит наше предприятие откладывать в долгий ящик, так что мы с Андреем прямо сейчас, и отчалим. Ты уж за нас извинись перед своими родителями.
Глафира, тяжело вздохнув, признала, что тут Кащей прав. Как минимум в том, что ее такой скорый отъезд, только еще больше их расстроит. Но предстоящий с ними разговор тет — а-тет, пугал гораздо сильнее. Конечно, она не боялась, что ее отшлепают по попке. Просто она не могла подыскать слов, которые бы их успокоили и дали понять, что все у нее хорошо. И Андрей с Кащеем, не настолько мерзкие и темные личности, как они себе представляют. И их любимая доченька, не связалась с плохой кампанией, и уж точно ее не нужно спасать. Посмотрев в сторону быстро уходящих мужчин, Глафира еще раз тяжело вздохнула, и, опустив голову, пошла в дом, как узник на эшафот.
4
Страшно не непонимание, а нежелание понять…
— Ну что там опять? — Спросил недовольно Владимир, выходя из своих покоев.
— Так это, — поклонился князю боярин, — опять Варяжко, цепной пес Ярополка, на наши земли Печенегов привел. Всю окраину, подчистую ограбил, упырь ненасытный. Княже, доколе мы такое лихоимство, терпеть то будем. Не пора ли уже этому оборотню, кол осиновый в пасть вбить?
— Всему свое время. — Поморщился Владимир. — Не стану же я за одним человеком, со всей своей дружиной, по печенежской степи гоняться. Трудно бороться с тем, кто ничего не имеет. Отошли гонца Печенегам, что я с ним встретиться хочу. Это и есть та спешная новость, из-за которой меня от важных дел оторвали? Или еще, какие вести есть?
Боярин прекрасно знал, что там за дело такое у князя. Ну да Перун с ним, коль ему девичьи ласки важнее. Хотя, кто из нас по молодости более о делах думал, чем о девичьих прелестях. Так что, усмехнувшись сначала в бороду, и прокашлявшись потом в кулак, смело глянул в лицо князю.
— Варяги совсем наглеть стали, как Аллогию похоронили. Буянють, вшу им в загривок. По городу, будто хозяева ходят, да отбирают у людей все, что им по нраву. А если кто супротив что скажет, голову рубят. Сильно Киевлян обозлили, как бы беды не случилось. Коль люди за топоры возьмутся, то разбираться, кто виновен, а кто нет, не будут.
Владимир, нахмурив брови, прицепил свой меч к поясу и бросил коротко.
— Идем. — Направился к выходу.
Варяги, после победы над Ярополком, стали явной занозой в одном месте. Мало того, что добра себе от грабежей набрали, так еще и требовать стали, чтобы Киевляне им дань платили. Раньше-то их Аллогия в руках держала, да вот не стало ее. Шутка ли, троих сыновей родила, да все время не в тереме, а в походах. Вот и подорвала видать здоровье. А варяги ее, без крепкой руки совсем распоясались. Некоторое время, Владимир на их бесчинства глаза закрывал, что ни говори, а сильны сволочи этакие, в открытом бою с его дружиной, еще неизвестно чья сила возьмет. Но то было раньше, а теперь за него и город станет, это дело другое. Да вот не хотелось бы все кровью решать. Как уже говорил, Владимир был молод, только тогда люди взрослели быстрей. Детство быстро проходило, не так как у нынешней, тепличной молодежи. Поэтому и удивляться не приходится, как быстро Владимир научился с кризисными ситуациями разбираться. Перво-наперво, выделил из ватаги варяжской, самых главных запевал, за кем остальные шли. Да и разослал их наместниками по удельным княжествам. Если думаете, что это награда такая, то ошибаетесь. Не любили в тех княжествах посадников Киевских. Каждый своим умом хотел жить, а не тем, что из Киева говорили. Да и две трети дани, что в тот самый Киев уходили, совсем людей не радовали, и уж точно для них лишними не были.
